Автор Тема: Люди тоскуют по любви и нежности, Мы. – 1994. – №5-6.  (Прочитано 2591 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Саша

  • Старожил
  • ****
  • Сообщений: 2624
  • Валентина Васильевна-Моя Любимая певица!
    • Просмотр профиля
Музыкальные страницы

… Но есть певицы, которые в своем творчестве никогда не изменяли лирической песне. И пусть они под влиянием рок-экспансии на время ушли в тень – их голоса остались заметны на нашей эстраде, они популярны и любимы.
Мы предлагаем вам беседу с одной из таких исполнительниц – с известной певицей Валентиной Толкуновой. Мы знаем, что она - не из числа кумиров большинства молодого поколения. И все же, по нашему мнению, её взгляд на сегодняшнюю ситуацию на эстрадных подмостках, да и просто на нынешнюю жизнь, может быть интересен любому читателю – ибо это взгляд профессионала, певицы, никогда не изменявшей под ударами модных исканий своему дарованию. Может быть, вы в чем-то не согласитесь с её мнением, посчитаете его ошибочным. Что ж, как говорится, - жизнь рассудит…

Валентина Толкунова: «Люди тоскуют по любви и нежности»

… Как-то на концерте Валентины Толкуновой я поймала себя на мысли: чем объяснить, что послушать её приходят все – как говорится, и пионеры, и пенсионеры. Провела тут же блиц-опрос, и оказалось, что старшие находят в песнях Толкуновой созвучие своим мыслям, настроению. Их подкупают сердечная простота, искренность. Ну, а младшему поколению больше импонирует внешний облик певицы, её женственность, приветливость и простота, умение располагать к себе публику.

Что и говорить, каждая девочка интуитивно понимает, что юношам по-настоящему нравятся нежные, с мягкой улыбкой, обаятельные девушки. А те, кто бравирует уличным жаргоном, ведет себя развязно, курит и пьет, и «на одной с ними ноге», свои в доску – им просто удобны. Но… только в несколько другом плане. И связывать свою жизнь, строить серьезные отношения мужчина предпочитает, как правило, не с «оторвой», а с более домашней, «уютной» женщиной.

Именно такой Валентина Толкунова и представляется зрителю. И она в жизни действительно такая. Её присутствие успокаивает, её песни настраивают на лирический, сентиментальный лад. Всем – независимо от возраста, рода занятий, общественного положения – импонирует её внешняя привлекательность, улыбчивость, мягкие жесты. Вспоминаю её выступления в Магадане, где я была с группой артистов на юбилее города. Состав зрителей там чрезвычайно пестрый. И тем не менее на всех концертах Валентины Толкуновой царило полное единодушие. Я видела просветленные лица, слышала теплые слова в её адрес. И не только девочек-поклонниц, но и суровых, далеко не элегантных мужчин – бывших зеков.

Толкунова никогда не стремилась и по-прежнему не стремится следовать моде. Её удел – исполнение не шумных шлягеров, а тихих, немного грустных душевных лирических песен. Она твердо придерживается своего творческого кредо – бережно относиться к традициям русской певческой культуры и отечественной эстрады.

- Валя, наверное, некоторым «звездам» сейчас живется очень нелегко?

- Смотря кому. Многие должны как бы заново учиться жить. В том, чему нас когда-то учили, вроде бы отпала потребность. Нет нужды в достоинстве, благородстве. Считается, что можно запросто обходиться без этих «анахронизмов», чтобы не усложнять свое бытие. Над такими понятиями, как скромность, застенчивость, стеснительность, откровенно потешаются и , если можно заработать, с легкостью необыкновенной обнажаются, становясь фотомоделями. В моду вошло делячество, «крутость». Если ещё недавно «крутыми» любили называть себя ребята, то теперь и девушки охотно бравируют этим «качеством». Человека оценивают не по образованию, знаниям, душевным свойствам, а по наличию у него в кармане «зеленых», марке его машины и умению подцепить богатых спонсоров.

- Но в отличие от прошлых лет, артисты стали зарабатывать куда больше! Вот ты, хотя и была в первых эстрадных рядах, по-моему, получала копейки.

- Что верно, то верно. Доходы у всех артистов тогда были примерно одного уровня. Это, как ни странно, в какой-то мере способствовало дружеским отношениям. Не было ни скрытой, ни открытой зависти и вражды на материальной основе. Сейчас все по-другому. Много зависит от богатых спонсоров. Если какая-то девочка или мальчик найдут их – все в порядке. Будет, как говорится, тебе и дудка, и свисток – и телеэкран, и радио, и много концертов. Главное сейчас – деньги. А они, как известно, не пахнут, и спонсоры их таким образом отмывают, а, кроме того, «жертвуя» на культуру, избавляются от налога. Вот мы и имеем обойму смазливых лиц на эстраде, артистический статус которых равен нулю.

Правда, сейчас в отличие от прошлых «застойных» лет можно работать аж до посинения, все 24 часа в сутки, чтобы набивать себе карманы. Прежде количество концертов строго ограничивали. Это, хотя и ущемляло материально, но зато благотворно сказывалось на творчестве. У артиста было достаточно времени, чтобы обновлять свой репертуар и совершенствовать мастерство, а не халтурить со старым багажом, гастролируя по городам и весям огромной страны.

Я человек не коммерческий. «Роскошная» сторона жизни меня никогда не привлекала и теперь не волнует тоже. Предпочитаю довольствоваться самым необходимым. Никогда не покупаю дорогих украшений и шикарную ультрамодную одежду. До сих пор обхожусь обыкновенными «Жигулями» и об иномарках не помышляю. Хотя бы уже потому, что «мерседесы» и «вольво» на наших дорогах – все равно что хризантемы на помойках.

- Зная тебя много лет, я не удивляюсь твоим взглядам на многие явления и вещи. Они сформировались не на пустом месте.

- В меня с детства заложены совсем другие принципы и устои, не те, что культивируются сейчас. С юных лет я мечтала стать не манекенщицей или стриптизеркой, как сейчас многие девушки, считая это самой престижной и выгодной «специальностью» . Я мечтала о профессии дирижера, хормейстера и, чтобы осуществить эту свою мечту, закончила Гнесинское музыкальное училище, а затем и институт культуры тоже по этому профилю. Десять лет пела в хоре Семена Дунаевского при Доме железнодорожников (моя мама всю жизнь работала на транспорте), а потом пять лет – в ВИО-66, которым руководил Юрий Саульский.

- Который потом стал твоим мужем.

- Да, те годы, которые мы прожили вместе, были очень плодотворными и в творческом, и в человеческом плане. Д сих пор мы с ним большие друзья.

- Трудно, наверное, быть красивой и к тому же знаменитой?

- Трудно, если это культивируется. Красавицей я себя никогда не считала. Разве что привлекательной. Поэтому мне не трудно.

- Сейчас повальное увлечение всякими презентациями. Толстые дяди-спонсоры охотно «украшают» себя знаменитостями, эффектными женщинами. Тебе доводится бывать на этих тусовках?

- Терпеть не могу ходить на «буржуазные» презентации. Там никто никому не нужен, просто друг перед другом хвастаются, кто чем может, «обозначаются». Ходить на такие халявные мероприятия считаю ниже своего достоинства. Другое дело, если это презентация какого-нибудь клуба, учреждения, которые ставят перед собой задачу помогать людям.

- И все-таки жизнь «звезды», наверное, прекрасна и удивительна. Как ты чувствуешь себя в окружении людей, которые тобой восторгаются?

- Восторженное отношение – это их личное дело, хотя оно мне и приятно. Больше меня волнует другое. Я не приемлю бесцеремонность, развязность, хамство, «хождение по трупам», которое нынче именуется сверхраскованностью. Некоторые видят в этом проявление личной свободы, освобождение от условностей и ограничений.
Я, например, всегда была независимой и свободной. Никогда не чувствовала в себе раба, даже тогда, когда была никем. Ни перед кем не пресмыкалась и не гнула шею. Высшим судьей для меня была только моя собственная совесть. Перед ней я всю жизнь держала и держу ответ. Перестраиваться, подлаживаться под нынешний стиль не намерена, да и не смогла бы. Стать деловой эгоисткой я все равно не смогу.

Что касается вообще «звездной» жизни, то мне кажется – у нас «звезд» как таковых нет. Одно только название. Там, на Западе, они действительно есть и внутренне свободны, а без свободы «звезды» быть не может. У нас, в отличие от западных, настоящих «звезд», голова болит не только о творчестве, но и о всяких технических, организационных, административных делах. Нередко все мысли не на сцене, за кулисами, а дома. Я, например, в постоянной тревоге за сына: одет ли, накормлен ли, не попал ли в дурную компанию и вообще добрался ли благополучно домой из школы. Думаю, что в таком положении не одна я. Так что в мировом понимании «звезд» у нас нет и, по-моему, не будет ещё долго...

- Тем не менее, твой творческий путь сложился весьма благополучно. Все годы, что ты на эстраде, талант и яркая индивидуальность создали тебе ореол незыблемости. Неужели за все годы у тебя так и не было сомнений, смятений в творческой работе?

- Случалось всякое. Бывали и сомнения, и спотыкания, отчаяние порой охватывало. Были моменты, когда просто не хотелось выходить на сцену. Казалось, что вот пришла другая мода, другие зрительские интересы, популярными стали шумный рок, крикливые песни, «насыщенные» как максимум лишь одной фразой, которая повторяется и составляет весь текст, а мне рядом с ними делать уже нечего, моими городскими песнями и романсами никого не тронешь. Возник комплекс ненужности – выпала в осадок, вышла в тираж. Но, очевидно, публику не обманешь. При всей агрессивности, которой её ежесуточно пичкают, особенно по радио и ТВ, ей, как и любому отдельно взятому нормальному человеку, хочется душевности, искренности, теплоты. На этот зов я и должна была откликнуться. И не ошиблась. Зрители поддержали меня, развеяли сомнения, вдохнули веру – не изменили. Я поняла, что мода на романтику, лирику и искренность не прошла и по-прежнему привлекает людей, в том числе и молодежь. Я благодарна слушателям, что они не отвергли моего служения им, оценили мою неизменную верность своей теме.

- Частые гастроли дают тебе возможность узнать самых разных людей. Как они тебе видятся со сцены, ощущаются в личном общении?

- На мои концерты приходит публика, которая тоскует по любви, верности, нежности. И жизнь меня сводит обычно с простыми людьми «из очередей». Но они светло смотрят на мир. Им от природы свойственны тактичность, скромность, они обладают душевным потенциалом, а главное – добротой. Я обожаю маленькие провинциальные города. Только там, мне кажется, сохранилась истинная Россия. Там можно встретить настоящую искренность, милую патриархальность и нет пресловутой деловитости, ожесточенности и озлобления, как, например, у нас в Москве. Так что душевные силы мне придают мои зрители и та Богом забытая Россия, о которой мы, к сожалению, так редко вспоминаем.

- Было время, когда партийные, государственные и военные боссы активно приглашали популярных артистов на свои узковедомственные увеселительные мероприятия в личных особняках. Помню, как тебя в числе других не раз призывал и маршал Гречко на дачу в Барвиху…

- Да, доводилось выступать в таких местах вместе с Марией Биешу, Тамарой Синявской, Светланой Варгузовой, Ларисой Голубкиной, которая тогда ещё не была женой Андрея Миронова, а только героиней «Гусарской баллады». Отношение к нам было самое уважительное. Устраивали чаепитие после концерта.

- Публика неизменно и верно любит тебя. Как ты думаешь - за что?

- Наверное, за верность традициям русского искусства. Я решительный противник всего вульгарного и наносного, не присущего нашей национальной культуре, которая известна и уважаема во всем мире. Можно увлекаться всем другим, но не надо при этом демонстративно отворачиваться от своего, что составляет лицо Отечества. Я – за нюансированность и глубину чувств. Убеждена, что сохранится то, что действительно человечно и потому – вечно. Мне близко творчество Анастасии Вяльцевой, Изабеллы Юрьевой, то, что составляет русскую интеллигентную эстраду, которую всегда отличала высокая эстетика во всем, включая костюм и манеру поведения. Может все-таки стоит удерживать и продолжать наши собственные национальные традиции и не терять своего лица, растворяясь в англо-американских ритмах, в основе которых – негритянская музыка, с которой у нас вообще мало общего?

- Каким тебе видится будущее сына? Не страшно ли тебе за него?

- Мне страшно за всех наших детей и за сына, в частности. Коле пятнадцать лет – самый опасный возраст. Он ушел из музыкальной школы, так что вряд ли пойдет по моим стопам, о чем я, конечно, втайне мечтала. Сейчас учится в 10-м классе английской школы. Много читает. И, слава Богу, улицей не увлекается, в подъездах со сверстниками время не проводит. Мы с ним единомышленники, и нам вдвоем хорошо. Тем более, что папа наш сейчас в Мексике. Пишет книгу о Троцком.

- Валя, а какая ты в частной, личной жизни?

- Главное для любого артиста – все-таки, конечно, сцена. А в жизни… По натуре я – созерцатель. Живу больше внутренним, чем внешним миром. Люблю уединение. Из книг отдаю предпочтение философским, которые дают пищу для размышлений. Когда книга, которую читаешь, не вызывает работу мысли, она тотчас забывается и не оставляет следа ни в голове, ни в сердце. К такому чтиву отношу детективы, кроме, конечно, классики жанра. Прочитал и забыл. Потому-то они и считаются «транспортной» литературой.

Я не светская дама и к богеме не тяготею. Мне ближе и понятней естественные, искренние отношения. Конечно, работа – а она требует полной отдачи – страшно выматывает и по-своему опустошает, хотя и приносит удовлетворение. А если этого нет, то и заниматься этим не нужно, надо менять профессию. Меня спасает то, что умею отрешиться от всего, что раздражает, может выбить из колеи. Бывает, страшно устанешь и всё, казалось бы, готова бросить, но стоит немного побыть одной, соприкоснуться с природой и всё приходит в норму. Я не представляю себя, например, во всех наших «тусовках» с их пустой суетой и вымученным весельем.

- Сейчас многие обратились к религии. Носят крест, ходят в церковь. Но, по-моему, это больше от моды, чем по убеждению. Очень уж всё делается демонстративно, а ведь вера в Бога – нечто интимное. Потому и крестик называют нательным, что его носят не поверх платья, как бижутерию…

- Абсолютно согласна. Истинная вера – не показушная. Когда всё напоказ – и крест, и четки, и Библия - то вряд ли есть что-то за душой. Вера должна быть сугубо личной, индивидуальной и скромной. Лично я в церковь стараюсь ходить по возможности регулярно, в будни, на простые службы. Бывая на периферии на гастролях, всегда выкраиваю время посетить местный приход и испытываю здесь непередаваемое чувство просветления и благости. После этого выхожу на сцену с совсем другим душевным состоянием. И люди каким-то седьмым чувством это ощущают, и их восприятие, в свою очередь, передается мне. Критики, пишущие об искусстве, называют это «обратной связью».

- Есть ли у тебя кумиры в искусстве, среди артистов этсрады?

- Из прошлых – Клавдия Шульженко, поистине великая эстрадная певица, а из нынешних – Лена Камбурова. Восхищаюсь Эллой Фицжеральд. Я ведь поначалу пела джаз. Очень люблю Сашу Градского. Он человек нежной души. Сейчас на эстраде таких мало.

- Понимаю тебя. Я тоже хорошо знаю и Лену, и Сашу. Это прежде всего люди с большой буквы. Они всегда были далеки от мишуры, от шумных тусовок. Потому мода обходила их стороной – они были над нею. Ты тоже в своем сценическом образе и облике постоянна. Это сознательный ход?

- Естественность в человеке – это самое главное и самое привлекательное качество. Я не собираюсь отходить от своего естества, делать пластические операции, чтобы казаться моложе своих лет, носить юбочки до пупа. Я такая, какая есть. И благодарна людям, что они воспринимают меня именно такой и не ждут «обновления».

- Знаю, что ты не любишь, когда тебя «пытают» относительно личной жизни. Почему?

- Считаю, что если артист сам не хочет оповещать о чем-то сугубо личном, то никто не вправе лезть в его частную жизнь в галошах, чтобы затем сделать её всеобщим достоянием и дать пищу публике для пересудов. Конечно, мне небезразлично, что обо мне пишут и говорят, - ведь о каждой женщине можно наговорить Бог знает что. Мы все очень уязвимы. Пошла одно время молва, что я жена Лещенко, потом ещё кого-то. Сейчас уже трудно перечислить, за кого меня «выдавали» замуж. Большой получился «послужной список». Но вот что интересно - в глазах людей я всегда приходилась кому-то женой и ни разу меня не называли чьей-то любовницей.

- Хорошо это или плохо, лестно или обидно?

- Не мне об этом судить.

- Ты счастлива?

- Говорят, что счастье для женщины – родить ребенка. Это я сделала. Счастье для человека – посадить дерево. Я их посадила много в разных местах, где довелось быть. Помнишь, даже в Магадане мы с тобой сажали березки… У меня есть любимая работа, семья. Наверное, я счастлива. Хотя… Нет, когда на земле столько горя и слез, счастье одного человека иллюзорно. ..

Мы сидим с Валентиной в её уютной квартире у Никитских ворот, и из окна виднеется церковь Вознесения, знаменитая тем, что в ней венчался Пушкин. Нам не хочется расставаться. Ведь мы знаем друг друга больше четверти века. Передо мной прошла её творческая, да и просто личная жизнь. Ей было трудно. Сейчас ещё труднее. В наши сумасшедшие дни выжить, остаться собой, не изменить призванию – это под силу только тому, кто действительно наделен талантом.

Беседу вела Валентина Терская.

Толкунова В. Люди тоскуют по любви и нежности : Беседа с певицей = Вела В. Терская- Мы. – 1994. – №5-6. – С. 186-192
"ПРОСТИ МЕНЯ, РОССИЯ, МОЯ РОДНАЯ МАТЬ,
ЗА ТО, ЧТО Я НЕ В СИЛАХ ТЕБЯ С КОЛЕН ПОДНЯТЬ.
ЗА ТО, ЧТО ТЕРПЕЛИВО СНОШУ И СТЫД, И ЛОЖЬ.
НО ТЫ МЕНЯ РАСТИЛА И ТЫ МЕНЯ ПОЙМЁШЬ!!!!"

Оффлайн MaKoUr

  • Administrator
  • Старожил
  • *****
  • Сообщений: 5990
    • Просмотр профиля
Люди тоскуют по любви и нежности, Мы. – 1994. – №5-6.


Разыскивается "скан" публикации.

Оффлайн MaKoUr

  • Administrator
  • Старожил
  • *****
  • Сообщений: 5990
    • Просмотр профиля
Толкунова В. Люди тоскуют по любви и нежности : [Беседа с певицей / Вела В. Терская] // Мы. – 1994. – №5-6. – С. 186-192

Оффлайн Людмила

  • Administrator
  • Старожил
  • *****
  • Сообщений: 3173
    • Просмотр профиля

Оффлайн MaKoUr

  • Administrator
  • Старожил
  • *****
  • Сообщений: 5990
    • Просмотр профиля
После текста шла вот эта фотография :)