Автор Тема: Валентина Толкунова: "Я всегда пела то,что хотела", "Труд", 1999 год – 9 -15 декабря  (Прочитано 1683 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Саша

  • Старожил
  • ****
  • Сообщений: 2624
  • Валентина Васильевна-Моя Любимая певица!
    • Просмотр профиля
Валентина Толкунова: «Я всегда пела то, что хотела».


Валентина Толкунова совсем не изменилась – к чему искать новый имидж русской красавице с чистым голосом, словно озаренной идущим изнутри светом.

- У Вас всегда был напряженный гастрольный график или Вы знавали иные времена?

- В какие-то годы больше съемок и записей, в какие-то больше гастролей, в какие-то отказ от гастролей во имя записей на телевидении. Были годы, когда я работала над спектаклем «Русские женщины» и отказывалась от всего и только репетировала. Опера «Русские женщины» отняла у меня несколько лет жизни. Когда есть большая цель, всегда можно отказаться от каких-то мелких задач.

- А это компенсировалось? Она Вам принесла славу, деньги, популярность?

- После этого мне присвоили звание народной артистки. Я стала одной из первых актрис, открывших свой театр, который существует уже 12 лет на государственной основе, - «Театр музыкальной драмы и песни творческого объединения АРТ». Опера помогла самоутвердится в плане актерском. Я поняла, что могу играть роль, а не только петь песни. Даже играла в одном спектакле с великим русским актером Смоктуновским. Выше его я не видела никого.

- Почему Вас почти не видно на ТВ? Дурно это или нет, но сейчас нельзя добиться славы без двух факторов – телевизора и модных тусовок.

- Это не из моего словаря… Я не знаю, что такое «модные тусовки», я не знаю, что такое «деньги-товар-деньги» по отношению к искусству. Я считаю, что искусство – вне этой формулы Маркса-Энгельса. И уж, конечно, телевидение должно платить деньги за выступление актера, а не наоборот.

- Вам платило телевидение хоть раз за выступление?

- В советское время – да, а сейчас – нет.

- Многие артисты, даже из вашего поколения, живя по другим принципам, добились гораздо большего, хотя, по сути, стоят порой гораздо меньше.

- Мне ничуть и ни за кого не обидно – ни за себя, ни за других. Я не привыкла осуждать людей, мне просто чужд образ жизни тех, кто платит, чтобы показаться на телевидении, или раздевается донага. Я не хочу в этом участвовать. Мне это не нравится по сути. Когда тебе не нравится книга, ты отложишь её в сторону, потому что язык её тебе неугоден. И вообще в этом мире – искаженном, больном, вставшем на колени – в нем тоже надо искать свои человеческие радости. Я не считаю, что если меня будут больше показывать по телевидению, я стану другим человеком. Мне достаточно той славы и популярности, тех теплых встреч с людьми, которые у меня есть, тех мгновений, когда люди могут плакать и смеяться, когда они становятся добрее у тебя на глазах.

- У Вас в жизни было достаточно любви?

- Любовь – это нечто властновлекущее, страстное, но всегда разочаровывающее, не приносящее ожидаемых плодов. Любовь мужчины и женщины? Все стремятся обрести человека, который был бы рядом. Однажды человек просыпается и понимает, что он влюблен. И вот тогда начинается самое главное в любви – её низвержение или возвышение. Человек видит только то, что он хочет видеть у другого. Но невидимое существует и проявляется. И, в конце концов, приходит разочарование: «Я тебя другим представлял, у нас расходятся пути…» И – бегство, непонимание, отторжение и, наконец, разлад и разрыв.

- Вы так рассказываете, словно Вам пришлось пройти через это.

- Все через что-то проходят… Моя бабушка рано вышла замуж – в 15 лет. Её сосватали за человека, которого она не знала. Она родила и воспитала троих детей, а муж погиб на гражданской войне. «Ты его любила? – спрашивала я. – «Любила. Жалела…» Вот это хорошее старинное славянское слово – жалела. Любить – это не только физически наслаждаться, не только прикасаться к телу человека и трепетать от предвкушения близости. Это умение понимать, уважать, жалеть.

- Успели ли Вы дать сыну любви столько, сколько хотели?

- Может быть, и не успела. Любовь-то я ему дала, конечно, но по времени я не дала ему всего, что хотелось бы. Существует проблема собственного отношения к другой жизни, которую ты родил. Ты ему дал жизнь, ты его воспитал, вырастил – до определенного момента. Но после совершеннолетия ты уже не вправе определять его судьбу и его поступки. Это его собственный опыт, и он с ним будет сам дальше двигаться по жизни.

- Вы 33 года на сцене. Сцена – вещь жестокая? Ведь многие считают, что все выходящие на неё купаются в славе и деньгах.

- Она и благодарная, и жестокая. Сцена – это огромный кусок жизни для актера. Артист, не видя сцены, не ощущая запаха кулис, не вдыхая пыли гримерных и костюмов, не видя рам и огней, чувствует себя обездоленным и потерянным. Но актеры – страстные люди. Актеры хотят успеха. Все мы через это проходим. Особенно приятен успех первый, когда ты наутро проснулся знаменитым. Он незабываем. Потом идёт ровная полоса подъема, потом кульминация, когда тебе аплодируют большие залы. Самое трудное на сцене – не только не предать её, а ещё и удержаться на ней достойно. Если ты начинаешь метаться, покидать свою нишу, то сцена этого не прощает.

- Это правда, что раньше программа не выпускалась без «обязательных» песен, пусть неинтересных, но принадлежащих членам Союза композиторов?

- Не знаю. Меня никто ничего не заставлял петь и никто никогда не проверял, что я пою, я не знала, что такое цензура. Я всегда пела то, что хотела, то, к чему стремилась моя душа и что приносило радость зрителям. Была такая песня: «Не судите, не рядите на завалинке весенней и с укором не глядите мне на голые колени. Вот идет, мол, щеголиха, не по возрасту одета. По весне не наряжалась – нарядилась в бабье лето… Что парнишку полюбила молодого, да чужого, к себе в осень заманила…» И публика была потрясена: как Толкунова, такая чистая, такая скромная, какого чужого мальчишку она могла заманить голыми коленками! Это было невозможно! Публика мне слала письма: «Валечка наша милая, как же вы такое могли взять в свой репертуар!» Песня, кстати, была очень популярна у женщин: они просто обмирали. А у мужчин она почему-то вызывала другую реакцию. Публика очень пристрастна, не хочет от меня пошлости и вульгарности. Не хочет! Она хочет чистоты и правды.

- Как Вы перенеслись из джаза на эстраду? Кто Вас толкнул к этому?

- Илья Катаев. Я закончила тогда Гнесинское училище как дирижер-хоровик, а вскоре институт культуры. Он увидел, что я способна петь иное, нежели пою, и пригласил озвучивать фильм «День за днем». Я говорю: «Илюша, я не смогу петь песни». А он сказал: «Сможешь». И написал для меня несколько песен, в том числе и «Стою на полустаночке», после которых на меня обратили внимание другие композиторы.

- Вы работаете только на больших площадках?

- На всяких. И на стадионах, во Дворцах спорта, на открытых площадках, в Кремлевском Дворце съездов, в Колонном зале. И даже на улице, на траве, где я пела для строителей БАМа, когда вертолет сначала спускал нас, а потом пианино. Потом мы летели в другую точку, и пианино с нами. Все было. Жизнь большая. Я только что приехала из Израиля, где у меня было несколько сольных концертов, в марте собираюсь с ними в Америку. Сейчас у меня очень много концертов, в том числе и благотворительных. Например, я буду выступать в Олимпийском вместе с другими актерами в поддержку Лужкова на выборах мэра города. Видишь и ощущаешь добрые дела, когда ходишь по городу, освещенному огнями новых зданий, какому-то преображенному, когда смотришь на храм Христа Спасителя или обновившиеся особняки. Мне кажется, никто для Москвы не сделал столько прекрасного за столь короткий срок. Ясно же, что у руля Москвы должен стоять человек дела.

- Публика в Америке и Израиле – какая она?

- В Израиле публика потрясающе слушает серьезные произведения, чего не встретишь здесь. Она чуть ли не встает на песне «Прости меня, Россия, за то, что я бессилен тебя с колен поднять…». У них глубже патриотические чувства и любовь к России, чем у нас. Они слушают с замиранием сердца «Мой милый, если б не было войны…». Потому что они живут той жизнью, которую они здесь прожили. Им дорого все, с чем им пришлось расстаться, каждое воспоминание. Они не по своей воле уехали. Их вытолкнули, выпихнули отсюда, их погнал страх. Уехали ведь по большей части люди интеллектуальные. Нам плохо без них, а им – без нас…

Беседу вела Людмила Дружинина.

Толкунова В.В. «Я всегда пела то, что хотела», беседа с нар. артисткой Рос. Федерации В.В. Толкуновой -записала Л.Дружинина. – Труд, 1999 – 9-15 декабря – с.20 (Соотечественник)
"ПРОСТИ МЕНЯ, РОССИЯ, МОЯ РОДНАЯ МАТЬ,
ЗА ТО, ЧТО Я НЕ В СИЛАХ ТЕБЯ С КОЛЕН ПОДНЯТЬ.
ЗА ТО, ЧТО ТЕРПЕЛИВО СНОШУ И СТЫД, И ЛОЖЬ.
НО ТЫ МЕНЯ РАСТИЛА И ТЫ МЕНЯ ПОЙМЁШЬ!!!!"