Публикации > Журналы

Честь имею пригласить. Диалог в кругу друзей, "Потребитель"+"Власть" №9-10 2008г.

(1/1)

Саша:
Честь имею пригласить. Диалог в кругу друзей:
Ян ТАБАЧНИК – ВАЛЕНТИНА ТОЛКУНОВА

"Потребитель"+"Власть" сентябрь-октябрь №9-10 2008г.



Ее полюбили сразу и навсегда — за красоту и женственность, обаяние и искренность, за редкую сегодня доброжелательность. Никто и никогда на советской и постсоветской эстраде с такой благодарностью не принимал цветы от своих поклонников, как она… Длинное платье, аккуратно зачесанные густые темные волосы, украшенные жемчужной нитью. «Мой ми-и-илый, лишь бы не было войны» — ее голос все такой же серебристый, чистый, журчащий, как ручеек, проникает в самую глубину души и делает нас добрее.
Это — Валентина Толкунова. За долгие годы на эстраде она почти не изменилась. Все та же и по-прежнему любима — как певица и как женщина. Может быть, потому, что не уродовала себя пластическими операциями и даже почти не пользовалась косметикой?
Ее красота идет изнутри, а потому не нуждается во внешней шлифовке. Она никогда никому не завидовала, не интриговала, не «пиарилась» в «желтой» прессе, и не сокрушалась по поводу собственного «не формата». Она просто поет для тех, кто ее хочет слушать. Поет, как всегда, «вживую», а значит — с душой и для души…

Я.Т.: Почему, к сожалению, я тебя вижу всего лишь раз в году…

В.Т.: Наверное потому, что я приезжаю в Киев только на праздник, который ты ежегодно нам всем даришь, — на твою программу «Честь имею пригласить». Больше здесь практически не бываю.

Я.Т.: Помню в 71-м году на стадионе в Луганске праздновали День шахтера. Туда прибыли все наши эстрадные звезды. И когда ведущая объявила, что сейчас на сцену выйдет Валентина Толкунова, — стадион встал. А это что-то значит. Это — народная любовь. Но ведь ты начинала свой путь не с задушевной песни, а с джаза. Во всяком случае, твой первый муж, блестящий джазмен Юрий Саульский, хотел, чтобы ты была джазовой певицей. И ты даже пела с такими потрясающими музыкантами как Игорь Бриль, Алексей Козлов...

В.Т.: То, что ты сейчас вспомнил про джаз, — это был «Виа-66». Тогда Саульский принял очень смелое решение, создав оркестр с солирующими певцами. Но в принципе я по своей природе никогда не была джазовой певицей. В институте я училась как лирико-колоратурное сопрано. И та серебринка, которая была в моем голосе, позволила мне пройти конкурс в джазовый ансамбль моего будущего мужа. Когда Юрий Сергеевич меня услышал, первое, что он сказал: да, нам этот голос подходит. А второе — я на ней женюсь.
И действительно, это была любовь с первого взгляда. Я пришла в оркестр в конце сентября 1966 года, а 14 ноября мы были уже вместе и не расставались целые пять лет. Для меня то время незабываемо. Это были годы смелых решений: ухода из моего дома, из лирики, из русских романсов и народных песен, которыми снабжала меня моя бабушка, прекрасно под гитару исполнявшая романсы. Кстати, в домашней фонотеке были пластинки с записями Утесова, Шульженко, Бернеса, Шаляпина. Все это было огромной школой мастерства. Но в тот момент искусство джазового пения поменяло все мое представление о музыке. Спасибо Саульскому, он тогда открыл мне новый мир в музыке. Правда, со временам, я поняла, что джаз слушают тысячи, а лирику — миллионы. И стала петь лирические песни.

Я.Т.: Я хочу напомнить нашим зрителям и читателям, что Юрий Саульский писал не только джазовую музыку, но и великолепные эстрадные «шлягеры». А его знаменитого «Черного кота», которому все время не везет, поют до сих пор. Говорят, что это он про себя написал, ведь Юра был настоящим потомственным дворянином, а их тогда не жаловали… Впрочем, как и сейчас.

В.Т.: Юра был интеллигентнейший человек. Потомственный дворянин, между прочим. Его мама Екатерина Юрьевна, была из рода Трубецких. Сам Юрий всегда был галантен по отношению к женщинам, умел подержать разговор... За пять лет нашей совместной жизни я прошла необыкновенную школу. Он образовывал меня и я ему очень благодарна за это. Позже, когда мы расстались, я приходила нему домой и меня встречала его жена Танечка, с которой он прожил довольно много лет. Мы дружили и ни одного плохого слова друг другу не сказали, даже голоса не повысили.

Я.Т.: Я благодарен тебе за такую исповедь. Ты сказала, что Саульский был дворянином. Как считаешь, сегодня среди артистической богемы существует свое дворянство?

В.Т.: Конечно, и в профессии, и в обществе. Особенно это видно в Англии, Германии, Франции, где существует своего рода класс людей, которые знают больше, умеют думать глубже, и могут влиять на людей. И деньги тут ни при чем. Да и в принципе, по закону диалектики, у кого-то сегодня больше в кармане денег, а у кого-то меньше. Но завтра все может оказаться наоборот.

Я.Т.: Я сомневаюсь, что тот, кто имеет деньги, думает, так как и ты. Они считают, что деньги у них будут всегда.

В.Т.: Так не бывает. На каком-то этапе все заканчивается. Но человек не должен отчаиваться, потому, что начинается новый период. У меня даже есть песня:
«Уходя, ничего не берите из прошлого,
Как бы вас не жалели потом благодетели.
Уходя ничего не берите из прошлого,
Даже чашка порою бывает свидетелем.
Только вашу Любовь унесите с собой.
Пусть сегодня застыла она от обиды,
Только вашу Любовь унесите с собой.
С нею в новое Счастье дороги открыты».

Я.Т.: Прекрасные слова. А почему на моем юбилее ты пела «Четыре коня» с потрясающими стихами?

В.Т.: Потому, что наша жизнь ассоциируется у меня с этими четырьмя конями: белый конь — это наше детство; красный конь — это наша любовь; серый в яблоках конь — это наша зрелость; а вороной, — тоже придет к каждому из нас в свое время. Каждый должен знать, что всегда можно вырваться из любой трясины, в которую тебя затягивает жизнь.

Я.Т.: Скажи, а почему ты приезжала на «Честь имею пригласить» и никогда не спрашивала: а кто еще будет, сколько я получу денег? Быть может потому, что ты постоянно поешь о любви, добре, о светлом. Я сегодня даже не представляю тебя другой.

В.Т.: Я так благодарна тебе за все теплые слова, за то уважение, которые ты испытываешь ко мне как к коллеге, как к музыканту, как к актрисе…

Я.Т.: Я хочу привести один момент из моей жизни, когда с тобой мы еще не были знакомы. Я находился на гастролях в Москве, и в это время был концерт Джанни Моранди, на котором я увидел тебя. Это было лет 27 тому назад. Ты была потрясающе одета, рядом — изысканный мужчина, который очень выделялся среди публики концертного зала «Россия». Одним словом, вы были там совершенно необыкновенной парой.

В.Т.: Это был мой муж, дипломат, и он действительно был очень интересным. Имел прекрасную фигуру, всегда замечательно умел одеваться и всегда говорил мне: Валечка, ты должна знать, что актриса которая стоит на сцене, это не только певица, не только носительница культуры, это прежде всего эстетика! И надо уметь не только общаться со зрителями. Даже слова и цветы, которые преподносят зрители, надо с достоинством и уважением принять. Их нельзя бросать, куда-то складывать, — это неуважение к людям. И цветы от них тоже надо любить. Кстати, мой второй муж тоже дворянин. Так что у меня было два мужа и оба дворяне — один из Трубецких, а другой — из немецких баронов.

Я.Т.: Я знаю, что ты — очень нравственная женщина. И если я когда-нибудь смогу написать книгу о женщинах на эстраде, то раздел о нравственности начну с тебя. Удивительно, но, зная тебя долгие годы, я никогда не слышал, чтобы у тебя были какие-то романы… Тяжело было так чисто прожить свою жизнь?

В.Т.: Янчик, я же еще жизнь не прожила. И еще не известно, что там впереди будет.

Я.Т.: В принципе, я не сомневаюсь, что к тебе подбивали клинья секретари ЦК далеко не бедные люди, и знаменитости.

В.Т.: Да. Я могла бы спокойно жить и в Австралии, и в Германии, и в Америке. Были поклонники достаточно состоятельные и приглашали замуж.
Но... У меня есть четкие представления о том, что можно и что нельзя, есть внутренние пружины, которым я не могла дать возможность распахнуться и позволить себе все что угодно. Человек не свободен от каких-то общественных мнений, суждений. Есть свои собственные устои. И ты когда эти устои начинаешь презирать, то себя перестаешь уважать. А я очень уважаю себя.
Многие люди этого не знают и думают: ну, поет себе простые песни… Но у меня есть очень глубокое внутреннее уважение и достоинство и оно не должно выплескиваться так откровенно. Хочу делиться любовью, добрыми чувствами, доходчивостью… А в принципе у меня многое забирает моя профессия, она меня опустошает, но она меня и наполняет. Дай Бог мне справиться со своими обязанностями актрисы, матери, любящей дочери и жены, и главное — подруги своих друзей.

Я.Т.: Советское время. Оно было легким и сложным. У каждого из нас была своя судьба. Ты бы вернулась в то время?

В.Т.: Сейчас пишут о том времени плохо. Тысячи газет — тысячи мнений. Но я для себя поняла одно — когда бы ты ни жил свои несколько десятков лет, их важно прожить и остаться Человеком.
Каждое время учит тебя заново воспринимать события и важно не делить мир на цвета, национальные приоритеты. Важно оставаться просто людьми. Вот я живу как человек МИРА. Без ощущения границ, национальностей, без проблем зависти… Я до сих пор не понимаю, почему существуют границы везде и во всем…

Я.Т.: Тебя обманывали в жизни?

В.Т.: Всегда.

Я.Т.: Тебя обманывали как человека или как женщину?

В.Т.: Нет, нет… не как женщину. Я считаю, что все это мелочи жизни, когда тебе что-то там недоплатили, украли… Чем больше у тебя берут, тем чище ты становишься. У меня угнали машину, я еще года не поездила. Она была такая красивая. Ко мне подходят с сочувствиями: вы, наверное, так расстроены. А я говорю: абсолютно не расстроена. Наверное тому, кто угнал она нужнее, чем мне. Все в шоке от такой моей реакции. А как я должна реагировать? Я живу другими понятиями, другими отсчетами.

Я.Т.: Ты разделяешь такие понятия, как женская и мужская честь?

В.Т.: Думаю, что это только степень уважения друг к другу. Слово ЧЕСТЬ — одно для мужчины и для женщины. Дмитрий Шостакович с гостя у себя в квартире снимал пальто и сам потом подавал его, и даже мог ботиночки подать. Потому, что это человек чести, высокой культуры, интеллигентности. Он мог уборщице подать пальто и мог обходиться с ней как с женщиной из высшего общества. У него не было разделения на социумы. Для меня это образец. И если я начну презирать, или непочтительно с кем-то разговаривать, или льстить начальнику — я себя перестану уважать.
Быть может, потому ко мне с любовью относятся обыкновенные, простые люди, которые приходят на концерты, аплодируют, которые умеют слушать сердцем. И мой контакт с людьми дорогого стоит.

Я.Т.: Тебе повезло с мужчинами, которые были на твоем пути. С женщинами, с подругами также повезло?

В.Т.: Да, у меня есть несколько замечательных подруг. Все они разных национальностей. Одна из них мордовка, вторая — еврейка, третья — армянка, четвертая — русская. И вот мы все дружим, общаемся.

Я.Т.: А украинка?… Я же знаю, ты любишь Украину.

В.Т.: На Украине у меня была сестра. Она жила в Киеве, работала певицей — Людмила Рыжикова, в замужестве Ахова. Пела в оперном театре после окончания Львовской консерватории. К сожалению, ушла из жизни в 37 лет. Сейчас здесь живет племянница. Я вообще люблю Украину, люблю выступать здесь, хоть это так редко бывает. В Белоруссии, в Гомеле, где родилась моя бабушка, я тоже выступала и даже дала установку — выступить везде, где у меня родственники, где жили мои родители. Мой папа волжанин — я должна выступить в Саратове, мама из Иркутска, на Байкале — я должна выступить в Сибири. Моя сестренка, тетушка и племянница в Киеве — я должна выступить в Украине.

Я.Т.: Я все сделаю, чтобы твой концерт состоялся здесь, в Киеве. Я благодарен судьбе, что в моей жизни есть такой друг как Валентина Толкунова.

В.Т.: А я хочу пожелать всем радости, счастья. Артист призван не только развлекать, но и изменять чувства, жизнь, настроение. Мы все хотим, чтобы жизнь изменилась к лучшему. Этому служит и искусство.

Для того,чтобы прочитать непосредственно из источника информации-переходите по ссылке и вниз!
http://www.vlasti.com.ua/arhiv.php?idt=875&langid

Навигация

[0] Главная страница сообщений